Всегда любила гранаты.

Ну вот так не всегда. Ты смотришь в эти огромные, совершенно не скромные глаза, и даже рукой не можешь шевельнуть по направлению к ширинке. К щеке - да. К волосам - конечно.
Но все остальное - нет. Мысленный Папа из мысленного Ватикана бьёт тебя, опять же мысленной, линейкой по рукам и хмурит брови, поджимает губы.

Старый извращенец оставляет эти глаза, это тело и все остальное себе. Гореть мне за такие слова долго и больно.
А бывает  смотришь в эти огромные, совершенно невинные глаза, а внутри волна поднимается, и твой личный инквизитор кулаком по столу стучит "Блядь она, друг. Блядь ещё какая. Ну и что, что глаза смотрят сквозь ресницы? И губы не припухшие, как у размалеванных кукол с панели?! Блядь она и есть блядь, пусть хоть монашескую рясу натянет".
И вот что делать совершенно не знаешь. Я люблю девушек.
Мне нравятся очертания губ, прогиб в спине, стоящие от холода или возбуждения соски, нравятся волосы, и пальцы, живот и плечи. 
Мне лет 12 было, а книгу читаю, фантастику какую-то. И слова запомнились "Соски у неё были как зёрнышки граната, кожа нежная, гладкая".
Вечером потом сидела у Полины, делала вид, что люблю кофе и знаю все те "крутые" слова, коими она бросалась.  А Полина красила глаза густым черным, подворачивала шарик пирсинга в брови и губе, расчесывала кислотно оранжевые волосы, и переодевалась в майку с нирванной.
А я смотрела, и  в голове "кожа гладкая", "Соски как зернышки граната." 
Для меня такая недосягаемость, только в губы еле-еле. Я хотела чувствовать под руками всю её, до конца.
Я смотрю в глаза, я целую губы и девушек у меня было больше, чем у некоторых парней, которые на 2-3 года старше меня. 
Я чувствую кожу, вначале гладкую, а потом влажную. Раздвигаю бедра,  целую ключицы.

И пусть мой Ватикан горит, и инквизитор сам себе рубит голову, мне без разницы. Я смотрю в зеркало, и глаза у меня никакие. И я никакая, вообще.
Но зато моя недосягаемая мечта, вычитанная в бульварной фантастике стала реальной, и  обыденной.
А мечты вовсе не должны становиться обыденностью, это грустно.